Министру по делам окружающей среды, продовольствия и сельского хозяйства Великобритании Оуэну Патерсону удалось снять длившийся 18 лет запрет на импорт британского мяса в Россию. Несмотря на высокую конкуренцию на российском рынке, он уверен в перспективах продаж. Высокое качество продукции поможет победить конкурентов, прогнозирует он, а число британских компаний, работающих в России, будет увеличиваться.
— Как вам Москва?
— Очень интересный визит. Я здесь не был с середины 90-х гг., за это время число британских автомобилей сильно выросло.
— Понятие «английское качество» всегда говорило о многом. Как поживает британский бренд в эпоху новых технологий?
— Британские бренды имеют высокую репутацию — это касается и автомобилей, и моды, и одежды, и кино. Продовольствие — часть этой культуры. Кстати, прошедшие празднования — юбилей королевы, королевская свадьба, Олимпийские игры — еще сильнее укрепили статус и восприятие британского бренда.
— А вы чувствуете риск для своей традиционной продукции со стороны новых технологий?
— Великобритания всегда была традиционно сильным производителем и экспортером шерсти, но в эпоху искусственных волокон, например фибры и флиса, есть риск, что потребители предпочтут товары ХХI в. и старая добрая шерсть окажется не у дел. Натуральная продукция всегда будет в цене, спрос на нее сохранится.
— А если взять еще один символ. Rolls-Royce на электробатареях — это возможно?
— Об этом вам лучше спросить Rolls-Royce. К тому же автомобили не моя епархия. Но высокие технологии активно внедряются на британском транспорте. В Лондоне, например, появились новые автобусы на гибридном двигателе. Это новая технология — они чрезвычайно эффективны, и с точки зрения окружающей среды это чистая технология.
— Как себя чувствуют британские производители? Как у них идут дела в России?
— Экспорт британских продуктов питания и напитков вырос очень сильно — на 220% с 2000 г. и сейчас составляет 121 млн фунтов стерлингов. Что только не продается в России! Большое множество британских продуктов — и молочная, и кондитерская продукция, и рыба, и чай. Кстати, английское игристое вино всегда выигрывает, когда проводится дегустация вслепую.
— Вы делаете ставку на российский рынок?
— В России колоссальные возможности для британского бизнеса. Продажи шотландских виски увеличиваются быстро. Я по долгу своей работы каждые три недели езжу в Шотландию. Продвигать виски — это часть моей работы. И хочу сказать, многие просто не знают, насколько успешно шотландский виски завоевывает позиции на мировом рынке. Вот хороший пример: во Франции потребление виски местными жителями за месяц превышает потребление ими коньяка за год. Так что недооценивать невероятную популярность виски и успеха по всему миру нельзя.
— А в России?
— Очень интересная динамика. До того как российская экономика была закрыта, сюда виски просто не поставлялись. А когда экспорт пошел, успех продукции оказался невероятным. Очень хорошо идут дела.
— Одна из целей вашей работы — защитить шотландский бренд виски от подделок. В том числе в России. Как вы можете помочь вашим производителям?
— Мы знаем, что есть поддельная продукция, и мы работаем с правительствами, чтобы ликвидировать ее. Это проблема не только России. В прошлом ноябре у меня была поездка в Китай по этому поводу, сотрудничество с властями оказалось успешным — было закрыто несколько производств контрафактной продукции. Не в интересах ни одной из стран иметь у себя производство дешевой, непонятного качества и зачастую даже опасной продукции, которая продается под ведущим брендом.
— Как вы можете защитить производителя?
— Конечно, мы не можем защитить напрямую. Но мы можем работать с ответственным правительством и выстраивать систему, которая позволит защищать производителей.
— В России система защиты прав работает недостаточно хорошо. Нужно менять законодательство?
— Я не эксперт по российскому праву, не могу сказать, нужно ли принимать дополнительные нормы. Но если мы строим торговлю между странами, то мы уважаем систему друг друга: это в интересах каждой стороны выстраивать целостность бренда. Это в интересах самой России.
— Есть ли какие-либо оценки упущенной выгоды — сколько ваши компании потеряли доходов из-за подделок?
— Таких оценок нет, можно только предположить, учитывая огромный размер рынка. Виски — одна из самых ценных статей британского продовольственного экспорта: его стоимость — 4,3 млрд фунтов стерлингов сейчас, продукция отправляется в 200 стран.
При этом напиток зарегистрирован как географическое наименование в странах Евросоюза, Китае и на других рынках, но в России этого нет.
— Какие еще проблемы?
— Мы достигли нового соглашения по экспорту мяса. Запрет на ввоз британской говядины и баранины в Россию был введен 18 лет назад из-за распространения вируса коровьей губчатой энцефалопатии. Переговоры были долгими, но в сентябре мы подписали торговое соглашение с зампредседателя правительства Аркадием Дворковичем. Так что теперь ваша страна будет импортировать британское мясо.
— На какой объем поставок рассчитываете?
— Соглашение предполагает поставки на 100 млн фунтов стерлингов за три года.
— Это, вы считаете, будет хорошим результатом?
— Если отсчитывать с нуля, после 18 лет отсутствия на рынке, это очень приличный объем.
— Но в России за время вашего отсутствия конкуренция сильно выросла.
— О да, в ресторанах география поставок мясной продукции очень широка — говядина из Австралии, баранина из Новой Зеландии… Мы победим их всех — у нас продукция лучшего качества. Нигде нет такой травы, как у нас, которой кормится скот. К тому же у нас эффективная система проверки качества продукции, производственные мощности — мирового уровня. Но самое главное — это сырье.
— Когда вы говорите «сырье» — вы что имеете в виду?
— Вкусовые качества — это вопрос хорошего качества пастбищ и произрастающих на них растений.
— Кто ваши главные конкуренты?
— Австралия, Бразилия, Аргентина.
— И ни у одной страны нет такой же продукции?
— Нет, ни в одной. Здесь мы перекрываем всех.
— А по цене доставки — дешевле экспортировать из Великобритании, чем из Австралии?
— Конечно, они же используют воздушные перевозки. Я разговаривал вчера с предпринимателем, который поставляет мясо из Австралии. Нет, это сумасшествие. Это дорого. Мы можем поставить продукт в течение трех дней.
— То есть вы думаете, что ваша продукция обойдет конкурентов и благодаря более выгодным ценам?
— Когда начнутся поставки в предполагаемом объеме, должна стать дешевле. Если конкуренты используют самолеты, наша продукция вне конкуренции.
— А вы уже пробовали мясо из Великобритании в Москве?
— Да, на ужине в посольстве.
— И откуда было мясо?
— Из Дорсета, на юге Англии. Всем очень понравилось. Шеф-повар сказал, что это мясо намного лучше, чем любое, которое он когда-либо получал из других стран.
— А как ваши производители намерены расталкивать конкурентов? В России производителям довольно трудно выходить на потребителя и налаживать отношения с розничными сетями, договориться с ними, получить достаточную квоту, чтобы продавать.
— Ну это вопрос не правительства — помогать компаниям делать бизнес. Это дело самого бизнеса — выстраивать отношения с партнерами.
Задача правительства — работать с правительствами других стран, давать компаниям ключ от рынка, а как, что и куда продавать, решает уже бизнес.
— В России довольно сложное законодательство, которое не отличается дружелюбием к бизнесу.
— Мы даем компаниям шанс, а как они им воспользуются — не наше дело.
— А вы намерены развивать британское производство на российской территории, будете делиться опытом или вы хотите экспортировать знания?
— Мы хотим сделать Великобританию мировым центром исследований и разработки технологий в сельском хозяйстве. Правительство одобрило агротехнологическую стратегию, и теперь мы ее воплощаем в жизнь. Исследовательские институты и университеты разрабатывают идеи и технологии и работают совместно с фермерами, чтобы воплотить эти новшества все в практику. Я разговаривал с премьер-министром, он очень поддерживает сотрудничество с Россией в экспорте технологий и экспертизы.
— Каков главный фактор успеха британского сельского хозяйства — вековые традиции и опыт или активное внедрение технологий и инноваций или, может быть, что-то еще? Климат-то для развития сельского хозяйства в Великобритании не очень хороший.
— Ваше последнее утверждение — это нонсенс! У нас очень хороший климат для выращивания определенных культур.
— По сравнению со Средиземноморьем, например, погода явно проигрывает.
— Конечно, мы не выращиваем манго или бананы — вы правы, для этого у нас неподходящий климат. Но у нас очень хорошее территориальное расположение для производства качественных продуктов питания. И у нас очень инновационное сельское хозяйство. Мы выводим 6000 новых продуктов каждый год.
— В сельском хозяйстве многое зависит от погоды, всегда есть риски катаклизмов. Насколько велики непрогнозируемые риски в сельском хозяйстве?
— От погодных сюрпризов, конечно, никто не застрахован, но они случаются везде: и в Европе, и в США, и в других страна. Но в этом году погода в Великобритании была, кстати, значительно лучше, чем в прошлом году.
— Есть какие-либо другие проблемы с экспортом в Россию?
— Мы много разговаривали с экспортерами. Но главный фактор их успеха на российском рынке — это хороший партнер. Если они его находят, проблем уже нет.
— Компаниям вы не помогаете, а только даете ключ. А как, по вашим ощущениям, британских компаний будет больше?
— Будет больше и больше появляться. В России сильно выросло благосостояние населения, и люди хотят получать товары высокого качества. Конечно, новый рынок трудно осваивать поначалу. Но ведь компаниям удается это делать. Вот посмотрите на экспортеров виски — они начали с нуля, а стали сильным игроком на местном рынке и станут еще больше.
— А висковарни переносить сюда не собираются?
— Такого пока не обсуждалось. Но у нас есть компании, которые имеют здесь производство. Одна из компаний занимается разведением свиней в Белгороде. Бизнес становится все успешнее, они признали: используя технологии, можно вывести производство на новый уровень.
Ведомости
