В российском виноделии передел: инвесторы, которые скупили виноградники после кризиса 1998 года и не сумели на них заработать, уступают место новым оптимистам. России даже предсказывают место в топ-10 мировых винных держав. Впрочем, перспективы отечественной лозы пьянили экспертов и в прошлый кризис.
В начале лета появилась новость: инвесторы, близкие к Роману Абрамовичу, построят шато под Анапой, в селе Гай-Кодзор. В проекте участвуют две дамы — гендиректор компании Абрамовича Millhouse Марина Гончарова и супруга совладельца Millhouse Евгения Швидлера Заруя Швидлер. У семьи Швидлер есть опыт в виноделии: им принадлежат виноградники на юге Франции, остальные участники проекта вроде бы новички.
Зато виноградники Гай-Кодзор — известный проект. В середине 2000-х его владельцев Эдуарда Александрова и Евгения Фролова считали звездами новой плеяды российских виноделов: они купили разорившийся советский колхоз-миллионер, привезли туда французского винодела Алена Дюга, тот подивился уникальности обретенного терруара и рекомендовал выращивать сорта винограда из долины Роны. Александров и Фролов инвестировали несколько десятков миллионов, сделали свое вино и даже получили несколько высоких наград, но на рентабельность предприятие так и не вышло. Новые владельцы Гай-Кодзора планами еще не делились, но архитектурное бюро Kleinewelt Architekten уже выложило на сайте Гай-Кодзора проект постройки.
Поменял владельцев и находящийся поблизости винзавод «СПК им. В. И. Ленина». И прежний, и нынешние владельцы — уральские предприниматели: екатеринбургский бизнесмен Олег Флеганов, задолжавший кредиторам несколько миллиардов рублей, вынужден был продать завод владельцам челябинской группы «Ариант» Александру Аристову и Юрию Антипову. «Ариант» и раньше был крупнейшим российским владельцем виноградников, а сейчас добавил к своим 7 тыс. га еще 2,5 тыс. га. «Мы собираемся инвестировать в новый проект под названием «Тиара» около 4 млрд руб.,— сообщил представитель «Арианта» Роман Грибанов.— Из них 1,54 млрд руб. пойдет на посадку и омоложение виноградников, а 2 млрд руб.— на строительство завода по производству шампанского и игристых вин полного цикла». В течение трех лет саженцы займут 2-2,2 тыс. га новых земель. В результате холдинг планирует выпускать до 22 млн бутылок игристых вин в год.
Другой известный производитель из Краснодара, «Абрау-Дюрсо», купил контрольный пакет акций ростовской винодельни «Ведерниковъ», по сути, тоже прирастив свои виноградники. «Это взаимовыгодный союз,— считает директор Центра исследований федерального и региональных рынков алкоголя (ЦИФРРА) Вадим Дробиз.— У «Абрау» мало виноградников, но шикарный бренд, у «Ведерникова» нет денег, но есть виноградники».
На Южном берегу Крыма нарастает конфликт вокруг земель «Массандры». Глава республики Сергей Аксенов заявил, что «избыточные» земли перейдут в пользование других предприятий, в том числе «Нового Света». Руководитель крымского территориального подразделения управления делами президента России Олег Подолько, который управляет деятельностью «Массандры», говорит, наоборот, о необходимости возвращения земель «Массандре» и увеличении площадей виноградников. Оба предприятия — и «Массандра», и «Новый Свет» — после присоединения Крыма были национализированы. «В ближайшее время мы сможем увидеть крупные винные проекты различных корпораций — этот сектор интересен банкам, страховым и нефтяным компаниям,— интригует директор аналитической группы «Алкоэксперт» Юрий Юдич.— Виноделие ждут большие деньги».
Совсем неочевидно, что вышеперечисленные инвестиции в виноградники связаны именно с виноделием. Владельцы «Арианта» не скрывают, что рассчитывают на компенсацию в связи со строительством дороги в Крым, которая пройдет через их земли. А борьба за земли «Массандры», очевидно, связана не только с виноградарством, но и с коммерческой застройкой. Тем не менее и в этих случаях, и во многих других наращивать производство вина, создавать объекты для винного туризма и бороться за качество продукта инвесторы действительно собираются.
«Мода на вино связана как с усилиями государства, которое всячески поощряет развитие виноделия, так и с изменением культуры потребления спиртных напитков»,— радуется Юдич.
«Россия может войти в первую десятку производителей винограда в мире уже к 2020 году»,— уверены в Союзе виноградарей и виноделов России.
«Достойные смеси во французском стиле»
Рассуждения о российском мировом лидерстве в виноделии — это, мягко говоря, несерьезно.
Считается, что только 10% российских производителей вина имеют собственные виноградники, остальные производят продукт из «покупных виноматериалов». Но даже этого, якобы собственного вина, в этом году будет произведено в 50 раз меньше, чем производят вина во Франции, и в 30 раз меньше, чем в США. В Испании более 1 млн га виноградников, в Китае — около 1 млн га, во Франции — около 800 тыс. га. А мы вместе с Крымом не дотягиваем и до 100 тыс. га. И так далее. Тем не менее определенные успехи у российского виноделия есть.
Прежде всего, разрыв с лидерами хоть и велик, но сокращается, только в прошлом году он был существенно больше. По прогнозам Союза виноградарей и виноделов, в этом году Россия произведет 70 млн л вина, а в прошлом — менее 60 млн л.
Кроме того, следует признать и успехи энтузиастов начала 2000-х. Историю, подобную проекту Гай-Кодзор, рассказывают владельцы нескольких десятков небольших хозяйств в Краснодарском крае. Проект «Лефкадия», «Шато ле Гран Восток», «Мысхако» — каждый из них получил благословение «легендарного французского винодела», о каждом терруаре были сказаны лестные слова, и вдохновленные инвесторы вложили в каждый из них по несколько миллионов долларов.
Известный ежегодный карманный справочник Хью Джонсона в выпуске о вине 2006 года отмечает, что близ Анапы появились «французский и австралийский» виноделы, а также «небольшие винодельни», которые производят «достойные смеси во французском стиле». «За последние пять лет на лондонских дегустационных конкурсах, а они считаются самыми престижными в мире, мы получили более 250 наград. На наше вино обратили внимание лучшие эксперты мира, его признали, сказали, что, да, Россия научилась делать хорошее вино»,— оптимистично рассказывает Вадим Дробиз.
При всех успехах в виноделии в смысле финансов почти все проекты 2000-х оказались провальными, и нынешние инвесторы скупают по большей части обанкротившиеся тогда предприятия. Сейчас, например, идут судебные тяжбы о признании банкротами проектов Банка Москвы — завода шампанского «Корнет» и Московского межреспубликанского винодельческого завода. Первый по итогам 2014 года должен 4,9 млрд руб., второй — более 6 млрд руб.
Помимо экономических есть и другие причины сомневаться в перспективах российского вина на мировом рынке. «Вино — это товар, который не будет продаваться без сильной репутации региона,— поясняет президент DD Consulting Юлия Михеева.— Россия как винный регион не существует для потребителей в остальном мире. Рынки всех стран переполнены местными винами и винами регионов с сильной репутацией».
«В развитие виноделия Чили, ЮАР, Австралии, Аргентины, Израиля были сделаны огромные инвестиции. И не только в производство. Большую роль сыграли маркетинг и культура потребления вина,— объясняет директор по развитию X5 Service Group Игорь Грасс.— В России же, за исключением крупных городов и европейской части страны, культура потребления вина отсутствует».
Коктейли с водкой
Скепсис по поводу перспектив России стать великой винной державой самым убедительным образом демонстрирует еще одна новоиспеченная группа инвесторов. Это водочные компании, начавшие производство вин для российского рынка с помощью контрактного производства в Европе.
В апреле в городе Ора на севере Италии началось производство вин типа Lambrusco, Spumante и Asti под маркой Beatrice. Завод в Оре принадлежит европейскому холдингу Schenk, но разливом игристых вин на заводе займется производитель водки «Пять озер» Алкогольная сибирская группа (АСГ). «Все это вина с защищенным наименованием по происхождению,— пояснил «Деньгам» представитель АСГ Денис Боровик.— Согласно мировым стандартам, они производятся строго из винограда определенного сорта, который произрастает, перерабатывается и бутилируется в границах определенного географического объекта. Именно поэтому вино Beatrice производится на нескольких заводах компании Schenk Italia в регионах Пьемонт, Венето, Ломбардия и Эмилия-Романья».
В АСГ решили выйти на винный рынок, когда заметили, что спрос на игристое растет примерно на 15% ежегодно. Производство решили запустить серьезное, до 100 тыс. дал в год, продавать Lambrusco и Spumante по 320-350 руб., Asti — по 620-670 руб. (в среднем на 20% дешевле, чем конкуренты).
Водочная группа «Ладога» пошла другим путем: не связываясь с контрактным производством, она приобрела несколько виноделен в Испании. Первую винодельню, Bodegas el Cidacos в регионе Риоха, компания купила в 2011 году, вторую, Bodegas Camino Real в Наварре, год спустя. В испанские винодельни «Ладога» инвестировала более €2 млн, наладила выпуск вина в маленьких бутылочках (0,187 и 0,25 л), начала разливать там вина Нового Света — из Чили, Аргентины, ЮАР. По словам президента группы «Ладога» Вениамина Грабара, конкурентные цены на вино компания будет сохранять благодаря собственной розничной сети и активному маркетингу. Весной компания даже открыла собственный винно-коктейльный бар «Монополь» в Санкт-Петербурге.
«Водочные компании последнее время теряют прибыль: рынок падает на 30-40% ежегодно, на маржинальности сильно сказалось повышение акцизов»,— объясняет интерес водочников к вину Юрий Юдич.
«В алкогольном сегменте винодельческий рынок сейчас самый перспективный,— добавляет Вадим Дробиз.— Там длинные деньги, но, если у инвестора есть возможность подождать, они точно отобьются. Россия будет пить вина больше во много раз. На сегодняшний день мы потребляем 4 л на душу населения в год, что в четыре раза меньше, чем во времена СССР. Через 20 лет мы будем пить уже не менее 17-18 л».
Сегодня водочники предпочитают делать вино в Европе, но не исключено, что именно они станут локомотивом развития производства в России. В планах «Ладоги» — расширение винного направления. Приоритетные направления — Крым, Краснодарский край и Франция. «У водочных компаний есть деньги,— обращает внимание Дробиз.— Это напористые, агрессивные компании. Они очень активны в маркетинге, и у них есть ресурсы для покупки уже готовых, действующих хозяйств. Это проще, чем открывать бизнес с нуля».
«ДЕНЬГИ»
