О качестве собираемого зерна, дефиците молока и качестве молочной продукции, влиянии курса рубля на производителей сельхозпродукции рассказал в программе «Мнение» Александр Ткачев, министр сельского хозяйства России.
— России не хватает качественной пшеницы для производства хлеба. Так это следовало из материалов, которые были подготовлены некоторыми экспертами для заседания в Совете Федерации. Минсельхоз заявил, что это не соответствует действительности. Вам удалось разобраться, откуда появилась эта информация, какие цели она преследует и где нашли расхождения во взглядах и во мнениях?
— Я не ставлю себе цель разобраться, откуда взялась эта информация. Это, возможно, какая-то провокация, у нас же любят что-то горяченькое,
— Вы считаете, что это провокация?
— Не столько, может быть, там специально. Но тем не менее эта тема начала как-то обсуждаться, как-то всех интересовать.
— Она живая, конечно. То есть мы продаем хорошее зерно, а себе оставляем плохое.
— Это не так вообще! Доля на рынке продовольственного зерна, именно третьего, четвертого класса, которая используется на мукомольные цели и так далее, на хлебопекарные, она — 77%. То есть достаточно высокая. А продовольственная пшеница — всего 52 миллиона тонн. Это, на самом деле, рекорд, я бы сказал, за последние десятилетия, такое количество зерна. А в основном на экспорт идет зерно 4-го класса. Исходя из таких критериев цена качества, она наиболее приемлема, уже традиционная, и наши импортеры уже привыкли, так сказать, в общем-то, его покупать, приобретать уже десятилетиями и годами и так далее. Поэтому у нас зерна — продовольственных, продовольственного класса, целей — достаточно. И здесь ситуация абсолютно стабильная. То есть беспокоить здесь не о чем совершенно.
— Но тем не менее вопросы качества зерна остаются, и они не снимаются даже на уровне министерства сельского хозяйства. Министерство сельского хозяйства недавно признало, что качество зерна ухудшается, призвало стимулировать производство качественной пшеницы. Это заявление вашего заместителя Евгения Громыко. Что имелось в виду? Потому что он говорил о необходимости стимулирования производителей к производству хорошего, качественного зерна.
— Чтобы получить качественное хорошее зерно по всей стране в разных регионах, надо, конечно, соблюдать технологию прежде всего. Интенсивную технологию.
— А сейчас есть возможность их не соблюдать, получается?
— Ну, по-разному. Возможно, как минимум соблюдать все биотехнические сроки, иметь хорошие семена, качественные, сеять с удобрениями – 100%, без этого о качестве можно не говорить. Естественно, иметь хорошую технику. Конечно, набор знаний, квалификацию. Это 100% успеха. Поэтому, если это есть — конечно, можно и в Краснодаре, и в Оренбурге, даже в Приморье получать достаточно хорошее зерно, хорошего качества. И, естественно, это зерно далеко выше по цене. То есть для бизнеса это прежде всего интересно. Потому что ты зарабатываешь больше, почему ты должен кого-то уговаривать? А ты давай там, попроси, зерно с удобрениями, или там с технологиями, и так далее. И урожайность выше! То есть даже экономически это интереснее значительно.
— А вот это спорный вопрос, видимо. Потому что произвести зерно 4-го класса, оказывается, проще для бизнеса. И почему же он тогда охотнее производит 4-го класса и продает его за экспорт?
— Зерно у нас производят и 5-го класса, и фуражное зерно.
— Ну, мы сейчас сравниваем 3-й и 4-й?
— Знаете, это уже есть определенное место и природе. Потому что все-таки количество солнечных дней, количество осадков — есть вещи, которые даже мы не можем, человек свои умом и понятием осознать. А природа, в общем-то, имеет 30 значений для урожайности, для качества, и так далее. Год на год не приходится.
— То есть, мы когда сажаем зерно, не знаем, до конца какого класса оно вырастет, получается?
— Мы закладываем по максимуму, а там уже могут быть, конечно, отклонения. Но я думаю, что, там, 5-20, ну, может быть, 15%. Это все по классике. А если мы что-то не доложим, я считаю, что качество зерна, это прямой интерес, прежде всего самого бизнесмена, самого крестьянина, инвестора. Чем выше качество зерна, тем выше цена. То есть за это зерно заплатят более высокую цену. То есть разница, если за килограмм зерна заплатят 10 рублей, или 8 рублей, или 7, или 5, и так далее, ну, конечно, колоссально, да? Если у тебя там 100 тонн, 100 тысяч тонн, то это десятки миллионов рублей. И поэтому можно и хлебные инспекции, можно все, что угодно. У меня было много инспекций, но качество от этого тоже абсолютно разное. И если мы говорим о том, что у нас половина зерна сеется без удобрения, вообще, в стране? Представляете, у нас половина — примерно 80 миллионов гектар — площадь вообще, да! А около 40 миллионов, условно, вообще без движения.
Вообще, просто оборот земли, вы сеялкой прошли и потом получили там 10 центнеров. Ну, чуть хуже. 10 – ура! Вроде как ничего. Но и в любой точке страны зерно у нас рентабельно, прибыльное. Да, прибыль может быть и 5%, не как там, сказать, в Ростове, или в Белгороде: там 40-50%. Поэтому это зависит уже, вы знаете, от многих факторов. Прежде всего от своей позиции бизнесмена, от ее финансовых возможностей. Потому что уже в это время заранее закупить, да, иметь технику, весь набор этих инструментов поддержки и так далее.
Поэтому, я думаю, что главная цель, что зерно у нас есть, продовольственные кондиции, это главное. Мы не останемся в Россию без хлеба, безусловно. Продаем мы на экспорт зерно в основном 4-го класса. И это, так сказать, всего лишь, то есть 3-го класса мы продаем условно 3 миллиона тонн, а все остальное — это зерно уже менее продовольственных кондиций и так далее. И что касается некачественного зерно, то, по оценкам Роспотребнадзора, по всем проверкам, которые по всей стране, — примерно 3%. То есть это, это на самом деле незначительное количество. И, да, конечно, доводить до минимума это не критично. И если брать другие страны, за аналоги, в общем-то, есть до 5-7% и так далее. Поэтому я считаю, что, подчеркиваю, что качество хлеба в России традиционно хорошее. Вот то же самое я слышал о водах. Качество у нас худшее. Слушайте, хорошее качество, особенно в регионах. Особенно в субъектах Российской Федерации, больших и малых городах. Там есть своя специфика.
— Вы призываете бизнес работать над тем, чтобы они производили более качественную продукцию.
— Это выгодно бизнесу.
— Это, кстати, очень показательно, если смотреть на внутренние цены на зерно сегодня.
— Они падают, к сожалению.
— Да, падают. И в это связываете с укреплением рубля или с переизбытком зерна?
— Я думаю, что здесь оказывают влияние два фактора. Безусловно, мы получили большой каравай, много зерна. Естественно, мы рассчитывали на серьезный экспорт, собственно, и должно быть. Мы должны экспортировать излишки до 40 миллионов тонн. Но то ,что рубль сегодня укрепился и укрепляется, конечно, это для нашей экспортной позиции, безусловно, серьезный минус. И не только для сельского хозяйства. И для промышленности, и для многих других секторов экономики. Поэтому, конечно, доллар 57 — это не катастрофа, но это удар по нашей отечественной экономике.
— Кроме того, чтобы собрать хороший урожай, в том числе и зерна, и по другим культурам, остаются задачи переработать его. И здесь, если мы обратимся к данным Росстата, здесь тоже есть определенные, ну, не проблемы, но вопросы. Ну, например, у нас, по данным Росстата, гречихи у нас в стране родилось на 39% больше, это по прошлому году, гречневой крупы произвели лишь на 2% больше. То же самое с производством зерна с рекордным урожаем, а производство хлебобулочных изделий тоже сокращается. Правда здесь могут быть свои нюансы. Это может быть связано с изменением потребительской корзиной или, там, предпочтением россиян.
— Все меняется, вкусы меняются, потребление меняется. Люди переходят на какие-то другие виду продуктов и так далее.
— А зачем тогда производить на 40% больше гречихи?
— Знаете, весь мир производит, все развитые страны уже десятилетиями, там, под 50 лет, производят значительно больше, чем сами потребляют. Это нормально. Потому что они производят на экспорт. Они зарабатывают, продавая за валюту, за доллары. И, естественно, завозя эти средства, эти ресурсы в страну свою. И, естественно, это заработная плата, это финансовые возможности.
— А продавать готовые продукты — это разве не выгоднее?
— Готовые?
— Ну, конечно. Не просто гречиху, не зерно, а продавать уже переработанный продукт?
— Это уже как рынок сложится. Конечно, выгоднее. Во-первых, гречиха, к сожалению, на экспорт, вы знаете, в Европе и в Америке,
— Во Франции только в аптеках продают!
— Я бы сказал, эксклюзивный товар. И нет моды, нет традиции и так далее. Конечно, мы должны стремиться к глубокой переработке, высокой маржинальности. Это и такие тенденции существуют. Но для этого нас нужно построить заводы, суперзаводы, самые современные, самые технологичные. Это труд. Большой труд. И поэтому вот те кредиты, которые мы сегодня называем инвестиционными, длинные кредиты, как раз нацелены на то, чтобы мы создавали новые мощности и переработки от ручного комплекса. Это изменит ситуацию в нашей стране. Это изменит и лицо промышленного комплекса. Мы увеличим и улучшим ассортимент, снизим себестоимость, издержки.
— В чем нужно, где нужно изменить лицо, так это в молочной отрасли. Россельхознадзор признавал, что больше всего фальсификата именно у производителя молока. Есть такая достаточно жесткая эмоциональная дискуссия между производителями и Минсельхозом. Потому что Минсельхоз сейчас предлагает повысить требования к производителям молока. Да. То есть, я так понимаю, что такая необходимость есть сегодня. И, кстати, статистика тоже показывает, что здесь двигаетесь в правильном направлении, потому что наряду с ростом производств молока у нас снижается производство цельного молока, производство сливочного масла и растет производство спредов, например. То есть мы, например, или вы предполагаете, что там есть какие-то добавки. Вы обратили внимание на опыт Белоруссию. В чем, вам кажется, мы можем здесь поучиться?
— Белоруссия лет 10 назад приняла такое государственную программу – производства молока. И эта программа предусматривала прежде всего большие финансовые возможности и поддержку со стороны государства, естественно, бизнеса, банковского сообщества. И за эти годы не десятки, а сотни фирм были реконструированы. Прошло мощное перевооружение. То есть новые технологии пришли и в молочные комплексы. Роботы, и не только. Были построены серьезные перерабатывающие предприятия. Но и самое главное, что Белоруссия уже употребляет примерно 7 миллионов тонн молока и такое же количество, может быть, чуть меньше, если мне не отшибает память, примерно 5 миллионов производит сверх того, что потребляет сама Белоруссия. То есть на экспорт. На Россию. То есть они решили главную стратегическую задачу – накормили себя и продают на сторону. Зарабатывают. А нам сегодня не хватает с вами 7 миллионов тонн молока, для того чтобы закрыть на 100% свое собственное потребление. Поэтому, конечно, опыт Белоруссии, у них и продуктивность коров выше, и качество молока. Ну, естественно, они доминируют на рынке российском, сегодня присутствуют достаточно мощно. Поэтому, я считаю, это пример для подражания.
Подробнее: https://www.vestifinance.ru/articles/81491
